Category: Статьи

– Как строится работа на курсе? Какие выполняются упражнения, какие формы – групповые или индивидуальные – превалируют?

– Некоторые из упражнений взяты из НЛП, но подчеркну, что каждое из них специально адаптировано под задачи данного тренинга. Есть некоторые стандартные упражнения по мнемонике. Однако абсолютное большинство того, что я делаю, – это авторские упражнения, созданные в результате наблюдения над поведением полиглотов в процессе изучения иностранных языков. Это и упражнения по постановке фонетики, и упражнения по активизации понимания на слух, и упражнение по работе с внутренним диалогом, так затрудняющим для многих свободное говорение на иностранном языке, и большое количество упражнений, вырабатывающих стратегии усвоения грамматического материала и многое-многое другое. Абсолютно все упражнения семинара “Игра со временем” – авторские. Недавно я рассказывала о некоторых из них на семинаре “Язык, сознание, культура” при Институте языкознания РАН, и этот доклад вызвал немалый интерес у психолингвистов.

Стараюсь по возможности разнообразить типы упражнений, так что здесь есть и групповые упражнения, и упражнения в парах, в тройках, в шестерках, и индивидуальная работа.

– Можно разделить в учебе психолого-НЛПистскую и лингвистическую составляющие?

– Я согласна со Стивом Дарном, преподавателем английского языка из Измирского университета экономики, который пишет, что фактически НЛП присутствует в обучении иностранным языкам значительно больше, чем мы себе представляем, поскольку преподаватели, использующие суггестопедию, коммуникативное обучение, ролевые игры и язык тела, в действительности обращаются к элементам НЛП.

Но для меня особенно важно другое. Сейчас НЛП воспринимается, прежде всего, в психологическом контексте, но не следует забывать, что одним из двух его основателей был профессиональный лингвист Джон Гриндер. Именно практические наблюдения над языком, над тем, как люди говорят о своих успехах и неудачах, о ценностях и о целях, привели его к пониманию того, что, используя особые языковые средства, можно создавать “программы” более ресурсного поведения человека. К сожалению, в 1980-е годы НЛП все больше стало рассматриваться как набор инструментов для достижения разнообразных прагматических целей. Но развитие в 1990-е годы такого направления языкознания, как когнитивная лингвистика позволяет вновь вернуться к лингвистическим корням НЛП, что я и делаю на своем семинаре.

– Существуют ли особенности работы с разными группами обучаемых (например, топ-менеджеры и менеджеры среднего/низшего звена, мужчины/женщины и т.п.), есть отраслевые особенности?

– Отвечу коротко. Мои материалы несравненно обширнее, нежели то, что можно успеть даже за пятидневный тренинг. Поэтому я работаю по принципу модулей. Каждый раз в зависимости от того или иного состава группы, помимо основной канвы, я ввожу те или иные модули, соответствующие конкретным задачам данной аудитории.

беседовал Александр Лазарев, журнал “Тренинги в бизнесе”

Грамматика

Несмотря на то, что я знаю правила, я расстраиваюсь, когда совершаю грамматические ошибки в речи. Могу ли я надеяться на то, что когда-нибудь буду владеть английским языком в совершенстве?

Вероятнее всего, что нет! Но так ли нужно совершенство? Вот некоторые советы, которые могут вам помочь:

• Чем больше вы будете разговаривать, читать и слушать на английском языке, тем лучше вы усвоите основные элементы грамматики.
• Купите учебник грамматики и делайте грамматические упражнения на те темы, в которых вы менее компетентны.
• Ищите возможности разговаривать на английском языке в реальных ситуациях. В таких условиях грамматике обучаешься естественным образом.
• Такие грамматические явления, как времена английского глагола, артикли, предлоги достаточно сложны для овладения. Даже наиболее продвинутые в английском люди совершают ошибки на базовые элементы грамматики.

Аудирование

Восприятие английской речи на слух – самая большая моя проблема. Как только я её слышу, то многое не понимаю, а если человек говорит очень быстро или со сложным акцентом, то у меня начинается паника, и тогда я вообще перестаю что-либо понимать.

В своей проблеме вы не одиноки. Даже “носители языка” “выключаются”, если кто-то говорит о чем-нибудь неинтересном для них или употребляет слишком много специальных терминов. Паники можно избежать, если практиковаться в аудировании. Например, когда вы слушаете аудиозаписи на занятиях английского языка, постарайтесь соблюдать следующие рекомендации:

• Обращайте внимания на слова, которые интонационно выделяются диктором. Они, как правило, содержат основную информацию.
• После первого прослушивания постарайтесь понять основную идею рассказа. Обратить внимание на детали вы сможете, когда будете слушать его во второй раз. В редких случаях (например, прослушивание инструкции) требуется понимание каждого слова.
• Старайтесь использовать разные способы в тренировке понимания текстов на слух. Иногда полезно прослушать текст несколько раз, пока каждое слово не станет понятным, а иногда полезнее проверить, сколько вы понимаете после однократного прослушивания.
• Привыкайте к естественной английской речи. Вы можете слушать новости ВВС, а также смотреть фильмы на английском языке с субтитрами.

Разговорная речь

Я выучила много новых слов и знаю грамматику, но не умею разговаривать, так как не хватает практики. Поэтому мне кажется, что я не знаю английского.

Это проблема любого человека, если вы не живете в стране изучаемого языка. Нет сомнения, что самый лучший способ выучить язык – это разговаривать на нем.

• Практикуйтесь в разговорной речи со своими сокурсниками. Не волнуйтесь, если поначалу вы будете чувствовать себя странно.
• Используйте любую возможность общения с носителями языка. Будет лучше, если вы с кем-нибудь заведете знакомство. Если у вас есть друг по переписке, то попробуйте встретиться с ним.
• Разговаривайте по-английски с теми, у кого английский язык также не является родным. Помните, что вы не всегда будете общаться на нем только с британцами или американцами. http://www.english-polyglot.com/urok-6.html
• Если есть возможность, посетите страну изучаемого языка.
• Если нет возможности поехать в страну изучаемого языка, станьте членом английского или интернационального клуба.

Словарный запас

Мне очень нравится учить новые слова и выражения. Проблема заключается в том, что я их очень быстро забываю. Посоветуйте, что делать, чтобы их помнить.

На самом деле некоторые слова нет необходимости специально учить, в то же время есть такие слова, которые нужно учить наизусть и использовать в речи, прежде чем они закрепятся в памяти. Постарайтесь использовать следующие приемы:

• Будьте избирательны по отношению к словам, которые вы хотите выучить. Выбирайте только те, которые вам пригодятся в речи.
• Проверяйте слова в словаре. В хорошем словаре вы найдете:
  • правильное написание и транскрипцию слова,
  • значение слова в различных контекстах,
  • “грамматику слова”, например: если это существительное, то исчисляемое оно или нет; если это глагол, то переходный он или непереходный; если это прилагательное, то следует ли за ним определенный предлог, и т.д.
• Заведите словарь для новых слов. Наряду со словом записывайте предложение или фразу, в котором оно используется в контексте.
• Старайтесь, как можно чаще использовать новое слово в устной или письменной речи. Таким образом, слово быстрее закрепится в памяти.
• Повторяйте и учите новые слова хотя бы раз в неделю. Попросите друга проверить вас. Можете записать новые слова на магнитофон: делая паузу после каждого слова, называйте его перевод. Таким образом, у вас будет возможность протестировать себя в свободное время.

Письмо

Я хорошо пишу по-английски, но иногда кажется, что у меня нет прогресса. Потому что когда я использую более сложные выражения или структуры, то делаю ошибки, поэтому приходится использовать только те, которые мне хорошо знакомы.

В том, что вы предостерегаете себя от ошибок, нет ничего плохого, но иногда нужно поэкспериментировать, чтобы улучшить свои навыки. Вот вам несколько подсказок.

• Когда пишете, экспериментируйте с двумя или тремя новыми словами или грамматическими структурами. Не переживайте, если сделаете ошибку.
• Если вы в чем-то не уверены, то можете сделать пометку на полях, а затем проконсультироваться у преподавателя о правильности написания.
• Когда читаете журналы, газеты или письма, выписывайте новые фразы и выражения, которые в дальнейшем смогут вам пригодиться.

журнал Blueprint (Brian Abbs and Ingrid Freebairn)

Итак, как я приступаю практически к изучению нового языка? Передаю свой опыт в надежде, что другие, испытав его, по закону диалектики предложат лучший метод, которым и я в свою
очередь воспользуюсь, чтобы пополнить свой арсенал.

Предположим, я хочу изучить азильский язык. Такого языка, конечно, не существует. Придумала я его в этот самый момент, чтобы обобщить и подчеркнуть единство моего подхода.

Для начала я пускаюсь на поиски достаточно толстого азильского словаря. Я никогда не покупаю маленькие словари: опыт – не только мой! – показывает, что они быстро становятся ненужными, все равно приходится искать большой словарь. Если не могу достать азильско-венгерский словарь, то пытаюсь раздобыть азильско-английский, азильско-русский и т.п.

Сначала использую этот словарь как учебник. В каждом языке (а, следовательно, и в каждом словаре) есть достаточно большое количество международных слов. И чем больше словарь, тем их больше. Названия наций, стран, городов (главным образом тех, что поменьше, названия которых не искажены так называемой традицией, т.е. частым употреблением), а также “надъязыковая” терминология науки раскрывают передо мной все отношения между буквой и звуком в азильском языке. (Помню, что в русско-английском словаре, купленном мной в 1941 году, я прежде всего отыскала мое имя – Екатерина.)

Слова не учу, только рассматриваю их: считаю буквы и звуки, измеряю их длину, как если бы речь шла о кроссворде. Пока я разбираюсь с правилами чтения, словарь открывает мне и другие “секреты”
языка: начинаю подмечать, с помощью каких средств образуются от одного корня различные части речи, как глагол становится существительным, существительное – прилагательным, прилагательное – наречием и т.д.
Это только проба на язык, на вкус, на осязание. Первое сближение с языком, чтобы потом подружиться.

Вместе со словарем, или сразу вслед за ним, покупаю учебник и художественную литературу на азильском языке. Так как я Средний Учащийся, то есть должна обучать сама себя, покупаю учебники с ключом, такие в которых содержится правильное решение задач. Прочитываю один за другим уроки
и делаю все упражнения. Пишу “просторно”, чтобы осталось место для исправлений. Смотрю в “ключ” и правильное записываю над моими неверными вариациями. Таким образом получаю наглядную “историю моей глупости”.

Ругаю себя за совершенные ошибки и тут же себя прощаю (это очень важно: смотри ниже десятую заповедь!). В тетради оставляю всегда столько места, чтобы рядом с неправильными, искаженными словами и фразами написать 5-6 правильных. Это помогает усвоить верные формы.

Так как проработка учебника – занятие довольно скучное, развлечение, как говорят, ниже среднего, уже в самом начале принимаюсь за чтение азильских пьес или рассказов. Если мне удалось достать адаптированные тексты, то читаю их. Если нет, беру любое литературное произведение. Приобретаю всегда минимум пару, в надежде, что одно из двух окажется более понятным. Слишком современную литературу стараюсь не читать, потому что иногда не понимаю ее и по-венгерски.

Итак, безотлагательно принимаюсь за общедоступное по изложению и содержанию. Путь от непонимания через полупонимание к полному пониманию для взрослого человека – волнующий, интересный туристский маршрут, достойный развитости его духа. Прочтя книгу и прощаясь с ней, хвалю себя за выдержку и упорство.

При первом прочтении выписываю только те слова, которые поняла, то есть те, значение который я смогла понять по контексту. Конечно, не в изолированном виде, а создавая для каждого свой небольшой контекст. Только когда читаю книгу во второй, а то и в третий раз, выписываю все остальные незнакомые слова. Впрочем, нет, не все, а только те, которыми я пользуюсь в своей родной речи или которые я хорошо понимаю (ведь не всеми же словами мы обычно пользуемся и не все – что греха таить! – хорошо понимаем). И ко всем словам, которые я выписываю, обязательно присовокупляю “куст”, “семью” (материал для “куста” можно найти в самой книге или словаре).

Однако все это еще не учит важнейшему из уже многократно упомянутых четырех языковых навыков – “пониманию устной речи”. Проработав и прилежно переписав учебник, я все еще не получила достаточно правильного представления о произношении. Поэтому еще в самом начале знакомства с азильским языком один-два часа я посвящаю “картографированию эфира”. Узнаю, когда и на каких волнах я могу слушать по радио передачи на азильском языке.

Будапештское радио дает свои передачи в эфир на 7 языках, Московское – более чем на 70, Пражское – на 17; хорошо слышны радиостанции соседних или недалеко лежащих государств. Так что в этом наборе
азильский язык попадется обязательно. В последних известиях содержатся, как известно, важнейшие события дня. Хотя они и подбираются с учетом интересов жителей Азилии, в общем, они все же мало отличаются от передачи последних известий на других языках.

Поэтому для учебы и самоконтроля понимания я всегда прослушиваю в тот же день последние известия и на родном языке или каком-либо другом, мне понятном. Таким образом, я получаю в руки нечто вроде ключа или даже словаря, если угодно. Если же во время прослушивания азильского сообщения я слышу незнакомое слово (вначале, как правило, очень много незнакомых слов, так что записываю те, которые успеваю,
и по возможности без ущерба для внимания к речи), то отмечаю его в тетрадке и после передачи отыскиваю в словаре.

Немедленно. Потому что в памяти сохраняется еще контекст этого слова. Контекст же помогает и в том случае, если слово услышано неправильно (что случается довольно часто). И если после всего этого слово отыскать в словаре удалось, то ощущение удовлетворения с лихвой вознаграждает за труд.

Потом не сразу, а через 1-2 дня – лексику, полученную из эфира, записываю в чистовой словник. Эту расстановку во времени рекомендую потому, что таким образом я вынуждаю себя освежить, повторить начинающие уже ускользать из памяти знания.

Раз в неделю записываю передачу на магнитофон, и запись храню до тех пор, пока не прокручу ее несколько раз и не выжму из нее все возможное на данный момент. Обычно прежде всего сосредотачиваю внимание на произношении. И часто попадаются слова, которые я знаю уже из книг, но которые я не узнала сразу, потому что имела неправильное представление об их фонетическом образе; происходит таким образом повторное знакомство.

Стремлюсь, конечно разыскать преподавателя, который может дать мне основы азильского языка. Удача, если удается найти профессионального педагога. Но если нет, ищу знакомства с носителем языка, с учащимся или специалистом, приехавшим в нашу страну на длительный период.

С большим удовольствием беру уроки у женщин, чем у мужчин. Наверное, потому, что у женщин “язык подвешен лучше” – беседовать с ними легче, как легче находить и контакт. (В самом деле, в чем причина этого испокон веков известного явления?)

От своего преподавателя азильского языка жду в свою очередь того, чего не могу получить ни от книг, ни от радио: 1) возможности договориться о более медленном темпе речи, чтобы уловить как можно больше слов; 2) возможности исправления моего собственного азильского на основе заданий, прилежно выполняемых мною к каждому уроку.

Вначале я пишу, что придет в голову, потому что это легче. Часто – отдельные словосочетания, в которые ввожу виденные или услышанные новые слова, грамматические формы. Исправления позволяют мне проверить, правильно ли я поняла значения слов, их роль в предложении. И затем начинаю переводить. Заранее данный текст так или иначе принуждает к тому, чтобы пользоваться уже не очень известными словами и формами, а менее определенными, к которым меня вынуждает жесткая, неумолимая обстановка перевода. В противоположность многим профессиональным преподавателям языка я разделяю мнение Иштвана Понго, который в переводе – точнее в переводе на иностранные языки – видит лучшее и эффективнейшее орудие закрепления знаний.

Неисправленная ошибка опасна! Повторяя неправильные формы, мы запоминаем их, и избавиться от них потом очень трудно. Письменный перевод – как энтомолог насекомых, накалывает наши ошибки на булавку, кладет их под микроскоп. А услышанное, как говорится, в одно ухо влетает, а в другое вылетает.

Многие годы водила я по Будапешту китайские делегации, и в программе осмотра города всегда была Площадь Героев. По крайней мере раз пятьдесят сказала я в общей сложности, что в центре площади прижатые друг к другу венки обозначают могилу Неизвестного Солдата. Это сочетание я переводила слово в слово. И никто никогда меня не исправил: гости, конечно, не обязаны учить. Спустя несколько лет, когда я получила из Пекина стилистическую правку моего перевода туристического буклета, выяснилось, что по-китайски говорят: могила Безымянного Героя.

Несколько лет назад я работала в Англии с очень приятным, образованным коллегой переводчиком. Едва мы только познакомились, как я сразу же попросила его исправить мои ошибки. А через три недели, при прощании, я упрекала его в том, что он не исправил ни одной ошибки. Неужели я ни одной не сделала? “О, как же, и еще сколько! – ответил он на мой вопрос. – Только, знаете ли, мы англичане, настолько привыкли к ошибкам иностранцев, что в нас выработался автоматический механизм их исправления. И пока сказанное дойдет до сознания, оно имеет уже правильную форму”.

Другой случай был довольно забавным и полной противоположностью предыдущему. Один из ведущих политиков дружественного соседнего с Венгрией государства давал ужин в честь нескольких сотен иностранных гостей. Торжественный тост он произнес, к сожалению, на родном языке, в котором я очень слаба. Мои смутные представления о дипломатическом протоколе подсказали мне, что ответную речь я должна переводить именно на этот язык. Никогда не забуду добросердечного хозяина, который во время перевода то и дело меня останавливал, обращал мое внимание не сделанные ошибки, исправлял их, да к тому же объяснял, почему надо говорить так, а не иначе! Это было для меня лучшим подарком. И я тоже никогда не упускаю случая поучить тех, кто взялся за изучение моего родного венгерского.

Хотела бы подчеркнуть еще одно преимущество письменного перевода по сравнению с устной речью. Говорить на иностранной языке – это вопрос привычки, я бы даже сказала, рутины. В том смысле, что умный человек дотягивается лишь на ту высоту, на какую позволяет ему его рост или потолок его знаний. И ничего зазорного в этом нет. Беда вот только, что, если выкручиваешься и маневрируешь лишь наличными знаниями, не растет словарный запас, не обогащается синтактический арсенал. Портье требуется знать 50-60 предложений, но знать их безупречно, Среднему Учащемуся следует знать в сотни раз больше. Один мой французский коллега остроумно заметил, что “в беседе говори, что знаешь, а в переводе умей то, что нужно”.

Те, у кого хватило терпения прочесть до конца мои соображения в связи с азильским языком, заметят в них, вероятно, отсутствие двух моментов. В любом более или менее солидном своде рекомендаций по изучению иностранного языка говориться, что помимо всего прочего, необходимо основательно познакомиться с историей, географией, экономикой, культурой, искусством и литературой, скажем, той же Азилии.
Такое знакомство, безусловно, мягко говоря, не повредит – оно еще более приближает нашу цель: максимально глубокое и широкое знакомство с иностранным языком. И все же, несмотря на всю полезность этого, приобретением или преподнесением вышеупомянутых знаний увлекаются чрезмерно.

И второе. Рекомендуют обязательно поехать в Азилию, ибо без практики в стране овладеть ее языком в совершенстве якобы почти невозможно. Стараться поехать, конечно, надо, но я бы не сказала, что пребывание в стране – обязательное условие для хорошего владения языком.

Многие заблуждаются, думая, что пребывание в стране автоматически даст знание языка этой страны. В языковой среде к нам, возможно, и приклеится пара разговорных оборотов, два-три десятка слов, выражений, но не больше. Во всяком случае, не больше, чем мы сможем выучить дома за то же самое время. Ни случайные беседы с азильцами, ни сравнительное исследование магазинных витрин, ни простое вслушивание в речь не откроют нам пути к азильскому языку. Но вслушивание со словарем в руках – да! Кроме того, местные газеты всегда содержат объявления о том, где и когда открывается выставка, организуется экскурсия, читается лекция в местном отделении азильского общества по распространению знаний. Всякий раз, попадая за границу, я стараюсь побывать везде, где только возможно. Особенно хорошее средство для изучения языка – хождение в кино. Во время одного из моих визитов в Москву я поставила своеобразный рекорд: за три недели я побывала в кино 17 раз. Идеально было бы, конечно, постоянно и тесно общаться с азильцами, имеющими родственный или тот же круг интересов. Особенно с теми, кто согласен взять на себя труд по исправлению ошибок нашей речи. Только в таком случае заграничная поездка принесла бы пользу для изучения языка.

Другим фактором, определяющим языковую полезность путешествия, является уровень наших знаний во время пребывания за границей. Минимальную пользу поездка за границу приносит тем, кто имеет по изучаемому языку единицу и пятерку. Тот, кто до поездки ничего не знал, вернется
домой с девственной головой. А тому, кто язык знал очень хорошо, заметить улучшения будет очень трудно. Хорошие результаты проявятся, пожалуй, только у “троечников”.

Свой опыт от странствий по просторам иностранных языков я обобщила в десяти заповедях или рекомендациях тем, кто по-настоящему, а не кокетничая, не заигрывая, хочет овладеть иностранным языком.

1. Занимайся языком ежедневно. Если уж совсем нет времени, то хотя бы десять минут. Особенно хорошо заниматься по утрам.
2. Если желание заниматься слишком быстро ослабевает, не “форсируй”, но и не бросай учебу. Придумай какую-нибудь иную форму: отложи книгу и послушай радио, оставь упражнения учебника и полистай словарь и т.д.
3. Никогда не зубри, не заучивай ничего по отдельности, в отрыве от контекста.
4. Выписывай вне очереди и заучивай все “готовые фразы”, которые можно использовать в максимально возможном количестве случаев.
5. Старайся мысленно переводить все, что возможно: промелькнувшее рекламное табло, надпись на афише, обрывки случайно услышанных разговоров. Это всегда отдых, даже для уставшей головы.
6. Выучивать прочно стоит только то, что исправлено преподавателем. Не перечитывай собственных неисправленных упражнений: при многократном чтении текст запоминается невольно со всеми возможными ошибками. Если занимаешься один, то выучивай только заведомо правильное.
7. Готовые фразы, идиоматические выражения выписывай и запоминай в первом лице, единственного числа. Например: “I am only pulling your leg” (Я тебя только дразню) или “Il m’a pose un lapin” (Он не пришел на назначенную встречу).
8. Иностранный язык – крепость, которую необходимо штурмовать со всех сторон одновременно: чтением газет, слушанием радио, просмотром недублированных фильмов, посещением лекций на иностранном языке, проработкой учебника, перепиской, встречами и беседами с друзьями – носителями языка.
9. Не бойся говорить, не бойся возможных ошибок, а проси, чтобы их исправляли. И главное, не расстраивайся и не обижайся, если тебя действительно начнут поправлять.
10. Будь твердо уверен в том, что во что бы то ни стало достигнешь цели, что у тебя несгибаемая воля
    и необыкновенные способности к языкам.

Простая
формула, которая определяет результат в освоении языка:

затраченное время + интерес = результат

или, если ее немного уточнить:

(затраченное время + интерес) / стеснение (страх сделать ошибку) = результат

Стыдно взрослому человеку, словно первокласснику, развешивать по квартире плакатики с крупно написанными словами. Стыдно зубрить скороговорками расхожие фразы и выписывать из книжки упражнения в духе “мама мыла раму”. Пусть даже на чужом языке. А как еще выучить английский или испанский? Официальная педагогика приучала нас к мысли, что, кроме зубрежки, иного способа нет. Но мне не хотелось в это верить. Доходили слухи о необычных опытах, после которых участники начинали шпарить на иностранном, как на родном. Хотелось заговорить с кембриджским акцентом и без усилий. http://moscow.timestudent.ru/centers/?”

Первое, что я усвоила, прежде чем выйти на тропу войны с чужими наречиями: анонимность курсов – плохой признак, потому что у каждого хорошего метода обязательно был свой первооткрыватель, создатель целостной системы преподавания, человек с безумным блеском гениальности в глазах и горячностью истинного фанатика. Но даже методика “имени кого-то” может оказаться не самой действенной и эффективной.

Как-то мне удалось побывать на одном занятии в школе “Система-3”, где обучение проводилось по методике Шехтера. Помню, что время “по-шехтеровски” пролетело незаметно, словно на дружеской вечеринке. Мы разбирали интересные тексты, вылавливали яркие фразеологизмы и сразу же использовали их в диалоге. На десерт сжевали построчно песню Сюзанны Беги – даже сейчас я смогла бы спеть ее в караоке, не видя текста. Но это не помогло мне с такой же легкостью понимать остальные шлягеры… В школе Китайгородской занятие напоминало театр. Почему и нет? Психология признает психодраму одним из лучших инструментов позитивного изменения человеческого сознания. Поэтому раздачу ученикам ролей для спектакля в стиле Once upon а time… можно расценивать как введение игрового элемента, которого взрослым людям так не хватает, и как катализатор учебного процесса, помогающий открыть в себе новые таланты – если и не к изучению английского, то хотя бы к лицедейству. Увы, несмотря на то, что метод назывался “активизация резервных возможностей человека”, на занятиях исповедовался старый принцип зубрежки новых слов и выражений. А для полного лингвистического счастья не хватало того самого гуру, который научил бы мозги работать и запоминать быстрее… Мой вывод: эти школы добавили легкости в общении, но их методы все-таки не подразумевали той скоростной эффективности обучения, о которой я мечтала, корпя над учебником.

Мастер звука

Следующим шагом на моем пути к лингвистическим высотам стало приобретение комплекта MasterSound. За тысячу рублей я получила кассеты, специальный прибор и книгу “ЕngЛишь для тех, кто…”. В первом издании она назвалась How to speak English without Russian acЦent и соответствовала названию, помогая отработать безукоризненное произношение и понять, почему англичане говорят так и не иначе. Автор – Владимир Шеварденидзе, бывший переводчик, недовольный традиционными учебниками иностранного языка, создал свой метод и постарался привить любовь к предмету изучения шутками-прибаутками и рассказами о заковыристых диковинках чужой лингвистики. Книгу Шеварденидзе, одобренную даже Натальей Бонк и Галиной Китайгородской, было весело читать, она развенчивала миф о том, что учить языки – скучное занятие. Естественно, хотелось продолжения… Так я пришла к идее приобрести волшебный “слуховой аппарат” для лечения “английской немоты”. Сделанный из яркой пластмассы и опутанный проводами, прибор был похож на шлем от скафандра и получил самую восхищенную оценку моих племянников. Под обещание назначить их миссионерами НАСА в экспедиции к Сатурну было скормлено немало каши. Увы, использовать шлем по прямому, лингвистическому назначению оказалось непросто. Благодаря нему можно услышать собственную речь такой, какой ее воспринимают окружающие. Казалось бы, бесценная возможность! Но собственное несовершенство после прослушивания предстает в слишком откровенном безобразии… Не каждому удается преодолеть отвращение к своему грубому акценту и ежедневно по 40 минут повторять за голосом на кассете the, theatre и прочие заковыристые словечки. Кроме того, шлем не решает главной проблемы – ухода от зубрежки. “Видимо, придется в корне пересмотреть сам подход к изучению языка”, – решила я.

Делай раз!

Восточную мудрость “Если у вас есть десять часов на рубку деревьев, то восемь из них нужно отвести на заточку топора” любят повторять мудрые политики, включая американских президентов. Применительно к моей ситуации лозунг можно перефразировать так: прежде чем отправляться в самые лучшие лингвистические школы, нужно “заострить” собственные способности к обучению и восприятию новой информации. Но сделать это не так-то просто. Миф о том, что в Интернете можно найти все, рухнул после попытки обнаружить методики психологической интенсификации изучения иностранных языков. Просмотр многочисленных справочников и журналов дал скудный результат – два адреса. По ним я и отправилась. В Школе рационального чтения существует курс скоростного запоминания иностранных слов. Четыре занятия по три часа каждое, авторская технология Марата Зиганова – и вуаля, вы вроде бы должны научиться запоминать до 60 слов в час. Немедленно воспользоваться этой возможностью мне помешало смутное воспоминание о семинаре самого автора, которое я когда-то посетила. Точно помню, что мы читали слова – в скоростном режиме и под ритмичную музыку. Но какие именно слова, в моей памяти совершенно не отложилось.

Вторая остановка – учебный центр “Сити-класс”, предлагающий семинар с удручающе верным названием “Хватит учить иностранный язык! Пора выучить!”. Всего за 750 рублей. Когда я позвонила, менеджер объяснила: – В течение трех часов вам расскажут, как правильно выбрать курсы иностранного языка в соответствии с вашими потребностями и способностями. Но пока группа не собралась. Позвоните дней через 30.

А кто преподает и по какой методике?

Пока не можем сказать, но к тому времени, как подберется группа, найдем и преподавателя. Ну конечно, это будет специалист по иностранным языкам, хорошо знакомый с разными методиками!

Такой подход может оказаться полезным. Рекламные объявления лингвистических школ слишком лаконичны и похожи, хотя приемы специалистов различаются. Меня, например, раздражают преподаватели, которые не исправляют мои ошибки. А друзья признавались, что ремарки учителя вводили их в ступор. Одних бесили шутки и песенки на занятиях, других – академическое объяснение грамматики. В общем, каждому требуется свой подход, и стоит не пожалеть $20-30 за подсказку эксперта и ответ на вопрос “Куда именно пойти учиться в соответствии с индивидуальными наклонностями?”. Увы, подавляющее большинство предпочитает искать курсы по принципу “поближе” и “подешевле”.

Все еще зубрите?

Поиск необычных психологических методик привел меня в центр Андрея Плигина, который создал новую программу изучения иностранных языков вместе с руководительницей курсов английского Инной Максименко. При личной встрече я попросила г-жу Максименко рассказать о своих наработках поподробнее. Инна подняла бровь и с холодностью английской леди заявила, что о методе она нераспространяется, а использует его на занятиях в своей лингвистической школе – приходите, заплатите по прейскуранту и получите свою порцию уроков английского в новой упаковке.

Более общительный Плигин рассказал, что он учил английский по собственному рецепту – истинно русскому, основанному на принципе форс-мажора. Не зная ни одного языка, кроме русского, он пригласил мастеров НЛП (нейролингвистическое программирование) из Америки и так страстно захотел понять их речь без искажающего перевода, что в процессе общения английский выучился сам собой.

А заодно Плигин, кандидат педагогических наук, создал и научно обосновал “метод богатого контекста”. Идея такова: чем сильнее необходимость научиться чему-то и чем ближе момент, когда нужно использовать новые знания, тем быстрее человек формирует свой собственный экспресс-метод обучения. Такую ситуацию острой мобилизации можно создать как в реальном формате (поехать на важную деловую встречу без переводчика), так и смоделировать в игровом. Я лично слышала, как не посещавший ни одних лингвистических курсов Плигин бойко болтал с гостившим в Москве Джоном Гриндером, одним из разработчиков методики нейролингвистического программирования, поэтому прием “богатого контекста” показался очень убедительным.

Но с чего начать подготовку “почвы” для обучения? “Нужно ответить на вопросы: кто я, в чем моя миссия, зачем мне это, какое время я готов посвятить делу и какие способности у меня уже есть, то есть ответить на вопросы “логических уровней” самоидентификации, – говорит Плигин. – Преподаватели часто нарушают эту самоидентификацию, снижая самооценку учеников своими критическими замечаниями. Нередко можно услышать: “Он неспособный” или “Лентяй!” Ведущий языковых курсов, бездарный как педагог, решает подстегнуть амбиции учеников негативными оценками и только ухудшает ситуацию. Опасность запуска таких самореализующихся пророчеств хорошо изучена психологией. Взрослые очень чувствительны к ярлыкам и теряют желание узнавать новое из-за негатива. Преподавательская критика – одна из причин нежелания учиться”.

По-плигински, к иностранному языку нужно подступаться, как к самурайскому поединку, медитируя и настраиваясь на победу: я мудрый воин, мне все по силам. Будучи руководителем двух бизнес-центров, Плигин разработал интенсивную методику изучения иностранного языка с помощью НЛП. Но оказалось, что желающих освоить “просто НЛП” больше, чем тех, кто хочет применить полученные навыки к иностранной лингвистике. Чтобы отработанная методика не пропала даром, Плигин вместе с преподавателем Инной Максименко написал книгу. Пугающую многих людей аббревиатуру NLP (НЛП) они превратили в веселое “Now Let’s Play English (А теперь давайте играть). Личностно-ориентированное обучение английскому языку”. Открыв книгу, я покраснела из-за первой же фразы. “Вы все еще меняете методики?” – насмешливо спрашивали авторы. “Да, меняю, – вздохнула я. – Это мой метод”.

Основные (кстати, отнюдь не революционные) рекомендации Плигина и Максименко таковы: изучая иностранный, нужно вспомнить, как вы осваивали родной язык. Обучение должно учитывать личные предпочтения и быть разнообразным, занимать все каналы человеческого восприятия (а значит, нужно комбинировать книги с кассетами, видеофильмами, играми и диалогами). Многие языковые закономерности можно открыть самостоятельно, и они запомнятся на всю жизнь (один из вариантов – начать читать книгу в оригинале и пытаться вывести правила, отслеживая закономерности словоформ). Чтобы новый материал запомнился, его нужно сразу опробовать в действии (если нет повода и возможности пообщаться с иностранцем – устройте игру). Групповое обучение обладает значительным преимуществом перед индивидуальным, потому что позволяет организовать многомерную коммуникацию и переходы с позиции “ученика” в позицию “учителя”. В общем, курсы предпочтительнее, чем подвиг самоучки.

Игры разума

Справедливости ради нужно отметить, что первый в России семинар об использовании НЛП для изучения языков собиралась устраивать Мэрилин Аткинсон, директор канадского Университета Эриксона, которая несколько раз в год приезжает к нам проводить тренинги по НЛП и коучингу. Но сама Мэрилин не владеет никакими языками, кроме родного английского, – она никогда не испытывала реальной потребности изучать русский, испанский и т.д., потому что во время тренинговых гастролей по миру ее окружают люди, владеющие English. С благословения Аткинсон подобные занятия начала вести Дина Никуличева (декан кафедры скандинавских языков МГЛУ, старший научный сотрудник Института языкознания АН РФ), которая раньше переводила программы по НЛП.

Лозунг Никуличевой: “Если вы учите иностранный с трудом, значит, что-то вы делаете неправильно”. Свидетели утверждают, что доктор филологических наук Никуличева переводит с шести языков, а ее дочь, студентка Полина еще в школе выигрывала лингвистические олимпиады и сейчас на разных уровнях владеет четырьмя иностранными языками. Семинар-тренинг Дины Никуличевой “Стратегии ускоренного изучения английского языка при помощи техник НЛП. Принципы полиглоссии” – пиршество для интеллектуала. По сравнению с обычными лингвистическими школами, где взрослые дяди и тети, как второгодники-недоучки, повторяют хором примитивные фразы типа this is an apple, контраст разительный. От Дины мы услышали: “Когда я говорю “нейролингвистическое программирование”, я имею в виду конструктивную психологию ресурсности. Для этого мы сейчас применим универсальный квантификатор, то есть генерализацию нужного качества…” Высыпав на нас десятки терминов, она сразу объяснила их значение так легко, что участники тренинга почувствовали себя приобщенными к тайнам небожителей и зауважали себя за то, что поняли такие мудреные штуки. Никуличева рассказала о способах обучения ведущих полиглотов, и оказалось, что все гениальное – просто. Отличие этих лингвистических гениев от обычного “мытаря”, десять лет мочалящего один учебник, незначительно. Например, большинство полиглотов посвящают полчаса занятиям по утрам, когда мозг наиболее расположен к восприятию новой информации, а большинство лингвистических неудачников – вечером, после работы, в состоянии после-офисного “нестояния”, когда мозг сигнализирует: “Хватит, я переполнен, закрываю все шлюзы!”

С помощью НЛП мы учились ускорять темпы познания и процесс запоминания, структурировать свой образ жизни так, чтобы выкроить в напряженном рабочем графике ежедневные 15 минут для самостоятельных занятий (по мнению Дины, при правильной организации дела больше и не нужно). На занятиях рядом со мной нетерпеливо подпрыгивал на стуле малограмотный провинциал, желающий избавиться от гэкающего акцента и просторечий. За ним дремал финансовый директор совместного предприятия, который закончил спецшколу, но хотел отточить English до совершенства, чтобы на экономическом приеме в посольстве выдать пару шуток в кембриджском стиле, войти в доверие и выпросить пару “инвестиционных” миллионов. По их собственным признаниям, тренинг оказался полезен для каждого. И для меня тоже – я начала лучше запоминать имена новых знакомых и телефоны, быстрее складывать в уме, хотя раньше моя память казалась решетом, а операции с цифрами – китайской грамотой. С помощью Дины удалось подобрать оптимальную технологию – мне как визуалу нужно было просто вообразить каждое новое слово или цифру написанными и удерживать картинку в воображении несколько секунд. Стоило представить, как я пишу новое слово на доске, а хор одновременно скандирует его – оно запоминалось сразу.

В общем, после всех хождений по мукам и курсам я поняла главное: залог успеха – индивидуально подобранный метод изучения языка, интерес к занятиям и преподаватель, способный убедить ученика в безграничности его способностей.

Елена Крюкова, журнал “Карьера”

Хобби интеллектуалов. Так некогда называли полиглоссию, владение многими языками. Самих же полиглотов считали чудаками с гениальными наклонностями, изучающими …дцатое наречие исключительно из любви к искусству. В наше время отношение к этому феномену серьезно изменилось. А секреты оперативного изучения иностранных языков, ведомые полиглотам, хотели бы взять на вооружение и учителя, и ученики.

Биографии некоторых российских полиглотов можно читать как приключенческие романы. Каждый из этих удивительных людей – свидетельство того, что возможности человека безграничны. Но удастся ли простым смертным пройти их путь? Какими качествами нужно обладать и какие технологии использовать, чтобы выучить десяток-другой языков?

Доктор филологических наук, профессор МГЛУ Дина Никуличева, которая занимается изучением и моделированием различных полиглоссических методик, считает, что всем полиглотам свойственны любопытство и упорство. Так, Сергей Халипов, полиглот из Санкт-Петербурга, в процессе изучения очередного языка повторяет новое слово десятки раз, словно пережевывает. Однажды Никуличева наблюдала, как Сергей общался с двумя африканцами, говорившими на одном из языков группы банту. Дело было на семинаре по лингвистике, и африканцы выступали в роли помощников Халипова. В течение первого дня он так много спрашивал одного из них о структуре языка и традициях, что на второй день парень не явился, заявив, что его замучили вопросами. Ему на смену пришел другой помощник, но и он изнемог после долгой беседы. Африканцы называли ключевые слова и фразы, а Халипов повторял их на разные лады, просил собеседника поправлять ошибки, соединял новые слова с выученными ранее, менял их местами. Его помощники уже устали говорить на родном языке, а он в азарте повторял их фразы, словно играл…

“Играть в слова” Сергей начал еще в детстве. В годы войны его эвакуировали в Казахстан. Знакомые вещи здесь назывались иначе. Это занимало мальчика, и он начал “коллекционировать” новые названия предметов. Когда Сергею было восемь лет, к нему попал каталог марок – французских! Халипов начал изучать их названия. Разобраться в чужой речи помог словарь. А вот финский язык он выучил с помощью радио, по которому звучали передачи “северного соседа”. “Безумно хотелось понять, о чем они говорят”, – вспоминает Халипов. Он начал искать книги, но все, что удалось достать, – материалы съезда КПСС на финском и русском. Он проштудировал оба текста, сравнивая их, а когда позже к нему в руки попал учебник грамматики, Сергей убедился, что многие правила языка понял абсолютно верно. Всего в его “коллекции” 20 иностранных языков, а датский и шведский он долгое время даже преподавал.

Путь в неведомое

Самым удивительным из наших полиглотов можно назвать Вилли Мельникова. Его история проста и невероятна одновременно. Парня отправили на афганскую войну. Далее как в фильме “Бриллиантовая рука”: упал, очнулся – гипс… Из комы Вилли вышел другим человеком. Но вместо бриллиантов он получил нечто подороже – безлимитный доступ в мировой лингвистический “Интернет”. С тех пор Вилли каждый год изучает по нескольку языков. Хотя “изучает” – не совсем верное слово для описания происходящего. Очевидцы говорят так: “Языки к нему словно приходят”. Вилли внимательно смотрит на человека, говорящего на незнакомом наречии, слушает его речь, потом будто настраивается, пробуя разные регистры, и внезапно, словно приемник, “ловит волну” и выдает чистую речь без помех…

Вилли Мельников окончил Московскую ветеринарную академию. Позже заочно учился в семинарии Троице-Сергиевой лавры, но священником не стал. Сейчас его называют фотохудожником и поэтом. И добавляют – он самый необычный из поэтов, потому что пишет стихи, комбинируя фрагменты на 93 языках мира. Но вот понять его “языковые гобелены” может лишь равный ему, а такого нет. Когда Вилли начинает быстро и без усилий говорить на гортанном языке какого-нибудь исчезнувшего народа или затерянного племени, людей охватывает мистический ужас…

Возможно, его основной метод изучения языков – полифония. Точнее сказать сложно. Да и сколько языков Мельников знает на самом деле – неизвестно. Каждый раз, когда проводят эксперимент по изучению его метода, Вилли встречается с носителем очередного уникального наречия. После беседы его личный “лингвистический” актив пополняется новым языком… “Это уже не метод, а что-то запредельное, – считает Никуличева. – Кто-то может подумать, что после ранения он получил некий неограниченный доступ к мировым “лингвистическим каналам”, но еще до войны он знал шесть языков и признает, что именно пристрастие к ним помогло ему выжить. Полиглоссия не только вернула Вилли к работе, но и помогла достичь выдающихся результатов в творчестве. Мельников может быть примером только того, что изучение иностранных языков – один из способов саморазвития”.

Иностранный по книгам

Полиглотский запас Ирины Шубиной, которая работает старшим инженером в нефтяной компании Total, ограничивается “всего” 16 языками. Вот что Ирина говорит о своей карьере полиглота: “Лингвистические способности у меня развиты очень неравномерно: в отношении восприятия и воспроизведения звуков они весьма посредственные, а вот с письменными текстами я работаю хорошо. Не знаю, в чем тут дело, в способностях или в тренировке. В школе я с первого класса изучала французский язык вполне успешно, но абсолютно в пределах нормы. Прорыв произошел только летом после пятого класса, когда я научилась читать без словаря. Хотя, если честно, это был просто “переход количества в качество”. Другое дело, что даже для того, чтобы просто попробовать, нужно было откуда-то узнать, что это возможно. Мне повезло – папа подсказал. Он, кстати, учился французскому у Шехтера, по лозановскому методу. Потом в девятом классе я попала на лингвистическую олимпиаду и благодаря этому поняла еще одну важную вещь: чтобы переводить с языка А на язык Б, в общем-то, не обязательно владеть этими языками, достаточно иметь некоторое количество параллельных текстов, кое-какие фоновые знания и много времени. Кстати, на олимпиадах я всего лишь получала почетные грамоты, а вот призерами там были люди с явно незаурядными способностями.

Другими (кроме французского) языками я стала заниматься, уже будучи студенткой, поскольку учеба в институте связи оставляла достаточно свободного времени. Потом работала в НИИ. К 1992 году месячного оклада хватало на прокорм в течение недели, а все остальное зарабатывалось как придется – уроками французского, переводами (с любого языка, на какой найдется заказчик), машинописью. Из института монолитного домостроения пришлось уходить, я стала редактором в бюро переводов, а вскоре меня это самое бюро “сдало в аренду” российскому отделению компании Elf. Еще через два года меня взяли в Elf на постоянную работу – я анализировала публикации про российскую нефть. Здесь список используемых языков ограничился французским и английским”. В изучении языков Ирине больше всего нравятся… озарения. Она не забывает, как радовалась, самостоятельно додумавшись до одного из соответствий между португальским, испанским и французским языками: “До сих пор помню: cheia – llena – pleine. Это позволило мне использовать для перевода с португальского французско-русский политехнический словарь, ведь португальско-русского взять было негде. Конечно, это открытие вполне тривиально, любой образованный португалец легко дал бы подсказку (как любой образованный украинец подскажет соответствие swiat – свет – свет), только в тех условиях у меня не было доступа ни к образованным португальцам, ни к инязу, вот и приходилось заново изобретать велосипед. Впрочем, только в таких условиях и мог возникнуть спрос на работу “читателя на иностранных языках”, которой я долгое время и с огромным удовольствием занималась”.

Вот несколько полиглотских секретов Ирины Шубиной

– Разговорной речи без общения (хотя бы с преподавателем) научиться нельзя. Самостоятельно можно научиться разбирать/читать/переводить письменный текст и в определенной мере писать самому.

– Хотя бы один иностранный язык надо изучать систематически (речь, конечно, не идет о ситуации, когда находишься в языковой среде и усваиваешь язык, общаясь с его носителями – Ирина имеет в виду привычную ей ситуацию, когда в наличии только письменные тексты). Тогда появляется материал для сравнения, а значит, и для интерполяций/экстраполяции.

– Чтобы читать текст на иностранном языке и получать от этого удовольствие и/или пользу, совершенно не обязательно понимать каждое слово и каждую грамматическую конструкцию. Язык – система с высокой избыточностью, и надо просто использовать эту избыточность и свои собственные фоновые знания, которые есть у каждого. Читать без словаря и переводить – это разные виды деятельности (но, конечно, они здорово подпитывают друг друга). Чтобы хорошо и с удовольствием читать, надо отказаться от стремления переводить текст и воспринимать его сразу на том языке, на котором он написан.

– Способность извлекать смысл из текста на малознакомом иностранном языке идет рука об руку со способностью извлекать смысл из маловразумительного текста на родном (или просто хорошо знакомом) языке. Вероятно, это один и тот же вид деятельности. Такая способность может быть развита тренировкой.

– Способности к коммуникации отличаются от способностей к работе с текстом, хотя могут быть свойственны одному человеку. Есть люди, которые, зная два десятка слов, будут разговаривать на иностранном языке.

Михаил Киселев